Моя жизнь на тарелке

На ее этаж вела маленькая узкая лестница. Деревянные перила блестели, по ним не одно десятилетие проводила рука, сначала девушки, потом молодой женщины, а сейчас старухи.
Из ее тряпичной авоськи выглядывал длинный батон.
Она вынула тяжелую связку ключей и маленьким ключом отперла зеленую дверь с нарисованной бабочкой, краски которой выгорели и почти стерлись со временем.
- Проходи, - она пропустила меня вперед, - Сумки поставь, - она задумалась, - Поставь где-нибудь.
Стены во всей квартире были выкрашены в белый цвет.
В коридоре висела кованая люстра, о которую даже я при своем маленьком росте, чуть не ударилась.
- Осторожней, - не успела предупредить меня она.
- Так низко, - я рукой удержала люстру, чтобы та не раскачивалась.
- Да, был у меня один друг, - засмеялась она, - Он никогда не здоровался и не снимал обувь, - она улыбнулась, и ее лицо еще больше сморщилось, - А так я его отучила.
Тут же в коридоре, у входа в комнату стоял мольберт с законченной работой.
Я задержалась, рассматривая работу.
- Это ваша?
- Да, моя.
- А почему на входе? И незакончена? - в самом низу было не дорисованное пятно.
- А я поставлю подпись, когда меня, будут выносить из квартиры вперед  ногами, - усмехнулась она, - Пошли я тебя кофе сварю.
Многоугольная комната с выходом на балкон.
Она меня впихнула в комнату, а сама пошла, варить кофе.
Что меня поразило сразу, так это белизна. Слегка  кремовые стены, которые со временем стали почти белые, полки с книгами. Такое впечатление, что книги были везде. На полках, на полу и даже парочка лежала под ножкой стола, чтобы тот не качался.
Большие стеклянные двери выводили на балкон со столиком и плетеными стульями, засохшими цветами, в огромных горшках.
Я отошла от окна и стала разглядывать комнату.
Большое зеркало над письменным столом, которое расслоилось со временем и на отражающей поверхности появились черные язвы, которые у ничего не показывали.
В  комнате были стулья с разными спинками, было такое впечатление, что каждое из них купили на блошином рынке в разное время.
- Это любимое кресло моего мужа, - она вошла в комнату с подносом в руках и, поставив его на столик, указала на единственное кресло, на котором была белое покрывало - Он всегда умудрялся пролить на него кофе или еще что-нибудь, - она с любовью смотрела на кресло, как будто там все еще сидел ее муж.
На журнальном столике, около окна, стояли шахматы. Расставленные фигуры на доске, незаконченная партия.  
Взяв в руки коня, я увидела круглый след, доска была пыльной. Фигуры стояли не тронутыми давно.
- Знаешь, что хочет больше всего мужчина? – усмехнулась она, - Выиграть в шахматы.
Я поставила фигуры и взяла чашку из ее рук.
- Как вы познакомились?
- Мы  спорили о том, что такое Джаз. Математика или физика, - она задумчиво стояла около окна и смотрела на небо, - Я настаивала на том, что это химия, - она улыбнулась, - Джаз, это когда хорошему человеку плохо.
Мы стояли около окна, и пили горячий крепкий кофе.
- Пойдем, я покажу тебе  другие комнаты, -  и она пошла вперед, комментируя комнаты.

Скрипучая дверь лифта открывалась прямо у нее в квартире. Сначала она хотела смазать петли, а потом просто привыкла.
Ее квартира это огромное помещение на пятом этаж. Кирпичные степы, где кое-где висят ее фотографии стиля «Ню», как говорит ее друг фотограф, она же просто говорит, что она на них голая и пьяная.
В одном углу за легкой прозрачной занавеской стоит кровать, поднята на уровень окна, что бы проснувшись, она могла видеть улицу. Посередине комнаты стоит столб, который она называет «Центром мира». К нему прикреплен гамак, который держится на двух огромных кольцах, вставленных в стену и в столб.
Отделить кухню от всего остального она решила огромным аквариумом, от пола до потолка.
- Ты любишь рыб? – спрашивали ее друзья.
- Я люблю их есть, - улыбалась, замечала она.
В кузне была барная стойка, вокруг которой стояли высокие стулья, с кожаными сиденьями, и здоровый пустой холодильник.
Между дверьми в ванную и туалет  к стене прикреплена длинная мойка с ржавыми кранами, в которой росли цветы, а чаще какие-то сорняки.
На другой стене, напротив низенького дивана и подушками, разбросанными на полу, висел огромный телевизор. Под ним на полу валялись диски с фильмами и музыкой.
В дверь позвонили, в сумке заверещал телефон.
- Ну и за что хвататься? Куда бежать? – воскликнула она, продолжая лежать в гамаке, не двигаясь с места.

Ее квартира была почти по середине, средней. Вся ее жизнь была средней. Когда ей было пять, мать решила, что она одарена музыкой и отдала ее в музыкальную школу. Со временем выяснилось, что она средняя.
Она преподавала в музыкальной школе и ей всегда давали средних учеников.
У нее дома в гостиной, как  и у всех преподавателей, стояло пианино « Красный октябрь», к которому она подходила исключительно для того, чтобы вытереть пыль и поправить  фарфоровые статуэтки.
Единственное за что она любила свою работу, так это за статуэтки, которые ей дарили ученики на все праздники.
Они заполняли весь ее дом.
В квартире  было две комнаты, одна была мамина, другая их с мамой, где как раз стояло пианино и маленький телевизор.
Мама вечерами выходила из своей комнаты, наливала рюмочку коньяка  и садилась в единственное кресло, на деревянных ножках. А она забиралась с ногами на диванчик, на котором и спала, и вышивала очередную салфетку, слушая телевизор и бормотание матери.
Окна комнаты закрывали тяжелые красно-желтые шторы с бахромой, которые выбирала мама.
На стене висел ковер, такой же лежал на полу, с протоптанными дорожками от телевизора к креслу. В углу стоял маленький письменный стол, который достался им от бабушки при дележке наследства.
Она его очень любила, потому что в нем были секретные ящички, в которых она прятала записки от матери.
У стены стоял огромный старый шкаф из дуба, заполненный серыми кофточками и юбками ниже колен.
В коридоре были полки с книгами. Собрание сочинение Пушкина, зеленый Чехов, синий Жуль Верн, такие собрание были почти у всех. Проходя на кухню она разглядывала корешки, но читать ей не хотелось.
На кухне стоял стол и две табуретки, старенький пузатый холодильник, на окне висели занавески в горшочек.
Единственно новым предметом на кухне была кофеварка, которую ей подарили ученики на десятилетие школы. Это была ее гордость. На подоконнике стояли фиалки.
Зашумел чайник, она отложила вышивку и пошла на кухню.

Эта квартира досталась ей от бабушки, она была в старом доме, на первом этаже. Длинный узкий коридор, в углу вешалка, на которой висела старая шляпа, и зонтик, которые она ни как не могла выбросить, старые обо в цветочек. На стенах в коридоре напротив друг друга висят фотографии. Старые черно-белые, кто эти люди она почти не знала, знала только, что это ее родственники.
В ванной потолок с желтыми разводами, ее все время топит соседка, старуха, которая периодически забывает выключить воду. Когда она принимает ванну, ей кажется, что над ней проплывают тучи, но только желтые. Ванна комната была заполнена ее баночками с разными мазями, масками, кремами, маслами, огромная ванна на ножках в виде лап льва, была ее особой гордостью.