Моя жизнь на тарелке

Полки до потолка, старая стремянка, с которой с трудом сползает старый библиотекарь. Когда у него болит спина, он обматывает ее платком жены и медленно ходит, сгорбившись между своими богатствами. Не доверяя молодым сотрудникам, заползает на самый верх и замирает наверху с книгой, как летучая мышь.
Она приходила туда часто, и старик уже привык к ней, так толком и не понимая, зачем же она приходит.
Пройдя к самым отдаленным стеллажам, она выбирала книги, которые читали реже всего и усевшись за стол, открывала где-то на середине, начинала что-то писать в блокнот, с кожаным переплетом и посматривала по сторонам.

Она сидела перед монитором и разглядывала единственное написанное слово «Глава …». Подойдя тихонько, он встал за ее спиной и смотрел, как она выделяет слово и меняет то шрифт, то цвет, то размер.
- Что ты делаешь? Я приготовил завтрак, - он наблюдал за ней уже несколько дней. Настроение ее портилось с каждым днем, она плохо ела и мало  с ним разговаривала.
- Я пытаюсь писать, - не отрываясь от своего занятия, зло и раздраженно заметила она.
Ее волосы торчали в разные стороны, и она шмыгала носом.
- Пойдем, я тебя покормлю, - он пытался говорить с ней мягко, боясь, что она опять начнет кричать и кидать в него разные вещи.
Она вздохнула и послушно пошла за ним на кухню. Забравшись на стул, она тихо сидела и ждала, когда он нальет ей большую чашу кофе и положит на большую тарелку омлет.
- Тебе надо сходить погулять, может, там ты встретишь своих героев? – попытался разговорить он ее.
- Я не могу писать, - чуть задумавшись, заметила она, шмыгнув носом.
- Тебе надо нанять домработницу, я не могу все время кормить тебя и убирать твои носовые платки, - заметил он, разглядывая ее.
- У меня не всегда насморк, он скоро пройдет. Ты слышал, что я сказала? – она начала раздражаться.
- Слышал, - он замолчал, - Может тебе тогда заняться чем-то другим? – осторожно предложил он, и как-то сжался, ожидая ее реакции.
- Марать бумагу меня толкает та же нужда, которая заставляет ребенка кричать, чтобы привлечь внимание.
- Может твой ребенок вырос и не хочет привлекать внимания? – попытался успокоить он ее.
И тут она почувствовала, что герой, который так долго молчал, закричал, она вскочила и побежала в комнату, где стоял ее ноутбук.
- Ее ребенок никогда не вырастет, и всегда будет кричать, зовя свою маму, - вздохнул он, и стал  допивать кофе один, прислушиваясь, как стучат ее пальцы по клавиатуре.

Открыв коробку, она достала черную гладкую ручку. Сняв колпачок, она разглядывала серебреное перо с небольшим шариком на конце. На серебре остались черные капельки чернил, после последнего раза, когда она писала.
Покрутив ручку, в руках, она достала листок бумаги и провела на бумаге несколько линий, как обычно делают, когда расписывают ручку. На бумаге остались белые линии. Острое перо порвало волокна бумаги, оставив только белые завитки, как остаются следы на снегу от птичьих лап.
 

Он снял перчатку и взял ее холодную ладошку. В городе загорались огни. Зимой всегда темнеет быстрее и город быстрее становится похожим на разряженную елочную игрушку.
Поток машин медленно двигался рядом с ними. Они почти не спешили. Хотя скорее не спешила она.
- Ты опять что-то написала, - усмехнулся он, глядя в ее глаза.
Вместо ответа она уткнулась ему в плечо.
- Теория разлуки, - он уже не знал сердиться на нее за это или нет, - Разве у разлуки может быть теория?
- У моей может, - улыбнулась она, мысленно надеясь на то, чтобы он не злился, когда будет читать очередную историю.
- И когда они уже встретятся? – продолжал допытывать ее он.
Она молчала.
«Когда мы с тобой будем в месте», - подумала она, - Да, ее пара закончить, - произнесла она вслух после молчания, - И я даже почти знаю как, - соврала она. В ее голове вертелось два варианта, либо все плохо, либо все хорошо, но она не решалась выбрать один из них, как будто от написания этой истории зависела ее собственная жизнь.
- Тебе не холодно?
- Нет, я хочу еще побыть с тобой, - она сильнее сжала его руку, - Я так скучаю.
- Мы скоро побудем вместе, - пообещал он скорее себе, чем ей.
- Когда? – радостно воскликнула она, обгоняя его и вставая перед ним.
Метро. Люди спешили домой. Вечер.
Они стояли и ждали поезда, каждый свой.
Она уткнулась ему в шею, пытаясь насытиться его запахом. Минуты бежали, не спрашивая их, и оставляя все меньше времени быть вместе.
Пришел поезд. Он махнул ей рукой.  Двери закрылись.
- Скоро, - прошептала она, надеясь, что скоро и правда наступит быстро.

Она сидела напротив него, с презрением поглядывала, пила уже третью чашку кофе, курила и чаще стряхивала пепел на пол, а не в пепельницу.
- Ну, останься, я тебя умоляю, - упрашивал он ее. Он уже стоял на коленях, кричал на нее, плакал, но она на все уговоры говорила только одно: «Нет».
-Господи, ну  почему, нам так хорошо было  в месте, мы столько сделали, столько пережили, - он стоял на коленях и поглаживал ей ноги.
- Сделала я, а не мы, - она стряхнула пепел, - И потом, давай смотреть правде в глаза, ты бездарен, - она протянула ему чашку, что бы он еще сделал ей кофе.
- Я, я, я написал столько книг, я получил премию за лучшую книгу года, - произнес он обиженным голосом.
- Я, я, - передразнила она его, - Нет, а я, давала тебе идеи, шептала слова на ухо по утрам, подсыпала тебе образы в чашку кофе по ночам.