mawerick | Наброски

Огромное окно на всю стену, давала ему возможность работать без дополнительного освещения.
- Для меня свет очень важен, - пропуская меня вперед, произнес он, указывая с гордостью на это огромное окно.
В мастерской художника стоял специфический запах, смеси краски, грифеля, воска и чего-то еще. Он стоял около начатой картины, чуть склонив голову, вытирая руки грязной тряпкой. Краска годами проникала в его кожу, и уже въелась на столько, что стала частью цвета его кожи на руках.
- Садись, - он мне указал на грязную табуретку, - Я сейчас закончу.
- Можно, я просто посмотрю, что у тебя есть, - садиться в краску мне не хотелось.
Он махнул рукой, уже не слушая меня, и вернулся к работе.
Свет от окна утром не проникал с углы мастерской, сейчас они были темные.
Только вечером, только лучи заходящего солнца освещали эти темные углы, окрашивая их в красные тона и создавая прыгающие тени.
На небольшом столике и рядом на полу были свалены листы бумаги, наброски, что-то начатое и не законченное, забытое.
Я присела и стала разглядывать валявшиеся рисунки. Руки женщины, глаза и не дорисованный нос. Перевернув рисунок, я увидела дату и размашистую подпись.
- М,да. Давно это было, - услышала я за своей спиной. Ему, так же как и мне было любопытно посмотреть забытые работы.
- Ты когда-нибудь возобновлял работу над набросками? Делал из них картины?
- Очень редко.
Он присел рядом со мной, и мы стали разбирать рисунки, смотря на даты и вспоминая каждый свое, глядя на указанные годы.
- Знаешь, - я взяла очередной рисунок и посмотрела на дату – «25 мая», перевернув, я снова взглянула на рисунок. Женское лицо, прорисованное только штрихами и только глаза, глаза были почти закончены – она плакала, - Знаешь, мне кажется, что наша жизнь, наши взаимоотношения с людьми напоминают наброски. Наброски, в которых мы одно время собирались выразить нашу потребность в человеке, в любви, а потом вдруг забросили, оставили, забыли, передумали. Бывает момент, когда к чему-то вдруг хочется вернуться. Может просто набросок попался на глаза, и мы возобновляем работу над ним и создаем совсем другое произведение более значительное, чем то, которое мы когда-то задумали. А бывает, мы смотрим на прошлый набросок, и кроме тоски и разочарования он ничего не вызывает. Его просто убирают в папку, как не удавшуюся попытку.
Мы, молча, сидели и смотрели на плачущие глаза.
- Эту женщину уже не вернуть, - вздохнув, произнес он, - Брось ворошить прошлое, - он поднялся и протянул мне руку измазанную в краске, - Пошли я тебя угощу домашним вином, - он подмигнул, - Моя соседка делает такое вино, - протянул он последнее слово, как можно дальше.